golosrazuma

Отправили меня на днях интервьюировать одного представителя британской науки для одного издаваемого в России научного журнала. Поскольку данный представитель по-русски почти не говорит, интервью велось на английском, после чего мне предстояло всё это перевести на русский, оформить материал и отправить в редакцию. Интервью прошло без проблем, я назадавал вопросов каверзных и не очень, после чего представитель попросил меня прислать ему расшифровку интервью для проверки. Ну что ж, вполне резонное требование. А нужно сказать, что сроки весьма поджимали, поэтому весь процесс должен был проходить максимально оперативно.

На следующий же день я по электронке отправил расшифровку представителю, который заверил меня, что завтра пришлёт мне подкорректированный вариант...
И вот с этого момента начинается цирк с конями!

"Завтра" наступило через 3 дня. Но это ещё не самое интересное. Подкорректированный вариант оказался в полтора раза длиннее изначального текста, который местами был перекроен почти до неузнаваемости! То есть мало того, что он его изменил, так ещё и накидал туда кусков из каких-то промо-материалов и прочей лабуды, в результате чего объём здорово вылез за рамки требуемого. А учитывая, что русский текст как правило длиннее английского аналога, ситуация становилась совсем весёлой. Ну и в заключение меня просили прислать им ещё и русский переведённый вариант, который будет смотреть русский секретарь этого самого представителя британской науки.

Глубокой ночью я закончил перевод, бесцеремонно выкинув всё лишнее, чтобы вписаться в требуемый объём, после чего отправил текст в редакцию на вёрстку, а копию - секретарю представителя британской науки. Редакцию я, разумеется, предупредил, что текст может претерпеть незначительные изменения.

Сегодня утром я получаю письмо от секретаря, которая прочитала текст и сообщила, что половину надо вообще переписать. Я в полных непонятках - неужели это я так накосячил? До сих пор, за все эти годы, ни одной жалобы на мои переводы не поступало, а тут сразу "половину текста" переделывать. Звоню секретарю с целью выяснить, что там не так.

И тут наступает сногсшибательная развязка!

Выясняется, что надо было здесь написать по-другому, там иначе выразиться, а в том абзаце вообще другой смысл. Нет-нет, к качеству перевода претензий никаких - представитель действительно сказал именно это. Но ИМЕЛ-ТО ОН В ВИДУ совершенно другое! А я, видимо, по контексту должен был прочитать мысли представителя, что он имел в виду, и переводить не текст, а его потайной смысл. Кроме того, секретарь сейчас в заграничных разъездах и компьютера с русской клавиатурой у неё под рукой нет, поэтому правки она сможет внести только в пятницу. А материал, на минуточку, надо сдавать уже сегодня.

Ох... В этот момент мне на язык стали проситься исключительно нецензурные слова, которые я последним усилием воли от себя отгонял. Стараясь быть максимально корректным (иначе ведь международный скандал!), я поинтересовался, почему эти правки не были внесены в ИСХОДНЫЙ текст, который уважаемый представитель великой британской науки мусолил аж 3 дня. Ответ меня порадовал ещё больше. Оказывается, он не умеет чётко излагать свои мысли! А почему секретарь тоже не участвовала в этом процессе, тем более что я и ей отправлял исходный текст? У неё не было времени. Потому что она в разъездах. Тогда зачем она вообще просила исходный текст?

В общем, я их послал... в редакцию. Свою работу я сделал, а вопросы со сроками, окончательными правками и прочими мелочами пусть утрясают исключительно с редакцией. Желаю коллегам удачи!

Зато теперь я хорошо понимаю, почему британские учёные, вместо того чтобы заниматься реальной наукой, исследуют количество молекул метана, вдыхаемого тараканом в период времени с 18:00 до 18:27 по воскресеньям.